- VI -

     По-настоящему Макси забеспокоился, лишь когда они, выйдя из кабины в закрытом ангаре, направились вглубь странного сооружения по коридору, где на каждом повороте стояли молодые люди с каменными лицами и с какими-то штуками в руках, подозрительно напоминающими оружие. Уваргайский торговец, его настороженность, придал своему лицу самое благодушное выражение и принялся объяснять, что, дескать, товар очень ценный, и он остерегается грабежа.

     Коридор привел в просторный зал с куполообразным потолком, в середине возвышалась искусственная скала. Вдоль стен тянулись шкафы и полки, заваленные всевозможными предметами спортивного инвентаря, расположенными по совершенно непонятному принципу. Создавалось впечатление, что их закинули туда в спешке, не заботясь о товарном виде. Макси уже начал жалеть, что поддался на эту авантюру, но отступать было поздно. Торговец подвел клиентов к одной из полок, на которой лежало несколько разноцветных конусов размером с небольшое яблоко. Макси узнал в них силовые маяки. Бросив вполголоса пару слов одному из охранников, хозяин магазина (или склада?) взял аккуратненький оранжевый маяк и стал расписывать достоинства сего чуда техники:

     - Берете за верхушка и бросаете в нужном направлении. Притягивается к любой поверхность. Настраиваете силовую линию и… о-па! Плавно взлетаете на нужная высота по любой траектории, минуя острые углы. Эта модель выдерживает одновременно три-четыре человек! Компактна, проста в обращении, стильный вид! Всего девятьсот ун! Желаете испробовать прямо сейчас? – он указал на макет скалы. Максимилиан утвердительно кивнул – у него появились сомнения – а не является ли маяк простой игрушкой?

     - Вы говорите, выдерживает четверых? Я надеюсь, хотя бы нас с женой выдержит… Николь, попробуем?

     Николь в это время разглядывала остальные образцы. Торговец метнулся к ней.

     - Пожалуйста, любезная, попробуйте – не пожалеете.

     Он помог Максимилиану застегнуть силовой пояс и попытался оказать ту же услугу Николь. Но та резко отшатнулась:

     - Руки!

     - Как хотите, как хотите… не подумайте ничего плохое… Вот Вам маяк. Подождите, я открою верхний дверь.

     Только теперь Макси рассмотрел там, где скала упиралась в потолок, чуть-заметные очертания люка.

     - Это еще зачем?

     - Очень хороший модель! Может протащить Вас в горный тоннель, в пещера, и Вы не зацепитесь за края.

     Максимилиану эта затея нравилась все меньше. Он сказал, что хочет испытать прибор сначала на небольшой высоте и без всяких препятствий.

     - Да, да, правильно! Не надо рисковать! – энергично поддержал торговец.

Прицелившись, Макси забросил маяк на трехметровый уступ. Оранжевая колобашка ударилась о «скалу», отскочила и… раскололась пополам.

     - Что это значит? – Макси с негодованием уставился на хозяина.

     Уваргаец несколько раз ударил себя ладонями по темечку, подобрал осколки маяка и, бормоча извинения, крикнул кому-то, скрывающемуся за полуоткрытой низенькой дверцей:

     - Иди сюда, негодяй! Ты опозорил меня перед гости!

     Из-за двери нерешительно высунулся толстяк в помятом комбинезоне и пролепетал что-то по-уваргайски.

     - Говори на галакта! – завопил хозяин, - Невежливо! Гости не понимают!

     - Я… я… простите, господин…

     - Ты положил плохая товар!

     - Это… я… - толстяк пыхтел, краснел и вызывал жалость, - Я работал двое суток… может, из-за усталости перепутал…

     - Если я прикажу, ты будешь работать трое суток! Ты должен работать хорошо!

     - Простите, господин…

     - Ты уволен! Убирайся!

     - Но, господин! – работник умоляюще заломил руки, - У меня пятеро детей, если Вы меня выгоните, они умрут с голоду!

     Николь не выдержала:

     - Как Вы можете так обращаться со своими подчиненными?! Человек не может столько работать, удивительно, как он вообще на ногах стоит!

     Физиономия торговца мгновенно изменилась: только что она была искажена гневом, теперь же источала такую сладость, что аж тошнило.

     - Любезная госпожа, не надо беспокоиться! Я сейчас же заменю товар. А этот ленивый слуга получит по своя заслуга!

     - Прошу Вас, - вмешался Макси, - Если это из-за нас, то не увольняйте его. Мы не имеем никаких претензий. Всякое бывает.

     Торговец заметно успокоился. Он махнул рукой толстяку:

     - Иди работай! Благодари добрый гости!

     Затем он взял другой прибор, белый, осмотрел его со всех сторон, пощелкал пальцем по корпусу и протянул Максимилиану.

     - Возьмите… эта – хорошая.

     Макси взял конус двумя пальцами и подбросил вверх. Маяк с тихим шипением исчез в отверстии люка. Легкий чмокающий звук свидетельствовал об удачном закреплении прибора где-то в тоннеле. Настроив силовые линии, Макси и Николь по очереди взмыли вверх, в чернеющий проем. Движение действительно оказалось на удивление мягким и плавным. Вскоре они стояли на вершине «скалы», заканчивающейся в маленькой каморке, расположенной над залом. Не успели они отцепить маяк и поделиться впечатлениями, как услышали скрип закрывающегося люка. В следующий момент в каморке погас свет… Максимилиан пошарил в темноте:

     - Николь, ты здесь?

     - Где же еще… Кажется, мы попались.

     - Может, это случайность? – предположил Макси не очень уверенно.

     - Не думаю. Твой бумажник на месте?

     Макси сунул руку в карман.

     - О, черт! И  компа тоже нет!

     - Ладно, все. Надо отсюда выбираться.

     Это легче было сказать, чем сделать. Разведчики ощупью добрались до стены и начали ощупывать ее в поисках выхода. До их слуха донесся слабый шорох. Они замерли.

     - Кто здесь? – Николь старалась, чтобы ее голос звучал твердо.

     - Это я! – послышался быстрый шепот, - Госпожа, хозяин хочет убить Вас и Вашего мужа! Вам надо бежать.

     - Убить? За что?

     - Он взял деньги, он боится, что Вы заявите в полицию… Скорее, я покажу, как выйти.

     - Зачем Вы нам помогаете? – недоверчиво спросила Николь, - Если хозяин узнает, Вам не поздоровится.

     - Вы за меня заступились. Я помню добро. Скорее, ползите сюда.

     Кряхтя и чертыхаясь, Николь полезла в узкую вентиляционную шахту. Макси просочился следом. Сначала было очень темно и душно. Постепенно труба расширилась, и ползти стало легче. Впереди забрезжил свет… Николь вскрикнула, Макси почувствовал под собой пустоту и полетел куда-то вниз. Удар лицом обо что-то твердое. Не очень сильный. Вверху – звук захлопывающейся крышки и закрывающихся замков…

     - Fuck you! – Девушка выкрикнула это с такой болезненной злобой, что Макси подумал о страшных переломах.

     - Николь?

     Молчание.

     - Николь, что с тобой? Ты серьезно пострадала?

     Разведчица всхлипнула.

     - Я… разбила себе ухо и мобильную клипсу.

     - Очень больно?

     - Больно?! Мобила сломана, твой комп украден. Мы остались без связи, понимаешь?

     - Значит, наше дело – дрянь?

     - Кажется, да.

     Вспыхнуло освещение. Они лежали на небольшой площадке. Над головой – сплошная металлическая плита. Вниз на головокружительную глубину уходил колодец вентиляционной шахты. Метров на десять ниже площадки в стене колодца имелся шлюз. Он был закрыт. Николь застонала и в бессильной злобе заколотила по стене. Как она могла так облажаться! Ведь не далее, как сегодня, уваргайские дети подловили ее на том же самом! Девушка не могла признаться себе в том, что ей просто очень не хотелось верить в возможность такой подлости. Вся ее боевитость куда-то подевалась. Теперь она чувствовала себя просто слабой женщиной и ждала поддержки.

     - Макси… Что же мы будем делать?

- VIII -

     Николь хотела немедленно бежать как можно дальше от набитой врагами шахты, но Максимилиан совсем обессилел, взбираясь по отвесной стене колодца с бесчувственным телом торговца на плечах. Растянутая рука сильно ныла, ноги подкашивались. И, несмотря на горячие уговоры Николь «смываться, и поскорее», он скинул свою ношу и, тяжело дыша, присел на мокрую кочку.

     - Как ты думаешь, куда нам идти? – нетерпеливо спросила Николь.

     - Не знаю… надо привести в чувства этого… - он пнул сапогом торговца, - Пусть выведет нас отсюда.

     Девушку эта идея не привела в восторг.

     - Зачем? Давай, бросим его здесь и пойдем вперед. Рано или поздно мы доберемся до орбитальной базы…

     - Что, что? Какой базы?

     - Ну… видишь эту зелень? Туурский грибок. Растение влаголюбивое, а на Уваргае слишком сухой климат… оно не могло бы там развиться в таких количествах.

     - Хочешь сказать, мы не на Уваргае? Но тогда где?

     - Скорее всего, на одном из его спутников. В общем, это неважно, главное – найти катер.

     Максимилиан медленно обвел взглядом горизонт, потом посмотрел на Николь.

     - Боюсь, дорогая, что единственное место, где могут быть катера – это то, откуда мы только что ушли.

     - Ты думаешь… что на спутнике нет населенных пунктов?

     - Я думаю, что этот спутник - бандитская база. И катера здесь только бандитские.

     Николь опустилась рядом на траву. Очень хотелось, чтобы он ошибался.

     - Но, может быть… А-а! Макси!

     Из колодца показалась рука в серой перчатке. Бежать было, кажется поздно. Этого бандита они уже видели в момент прибытия на спутник. И тут Николь направила бластер, который все еще держала в руках, прямо в живот лежащего без сознания торговца и быстро что-то сказала по-уваргайски. Лицо уваргайца приобрело оттенок его перчаток. Он положил бластер на землю, понуро опустил голову и спросил:

     - Чего вы хотите?

     - Ты отведешь нас к посадочной площадке, выведешь катер из ангара так, чтобы ваши ничего не поняли, и чтобы когда мы будем взлетать, на расстоянии выстрела никого не было, ясно? И без шуток!

     Они пошли: впереди – уваргаец, за ним – Николь с бластером наизготовку. Замыкал шествие Максимилиан, волочивший по кочкам изредка постанывающего мафиози.

     - Что ты ему такое сказала? – спросил Макси шепотом по-русски.

     - Что если он не выполнит наши условия, я прикончу его брата, - так же шепотом ответила Николь, - и зря ты так уверен, что ему не знакомы земные языки.

     Уваргаец выполнил все требования – вывел катер и отошел к самому краю посадочной площадки. Николь передала бластер Максимилиану и залезла в кабину.

    - Теперь отпустите моего брата, - крикнул уваргаец Максимилиану, державшему его под прицелом. Тот выпустил торговца, мешком рухнувшего под трап, захлопнул дверцу, и катер взлетел.

   Спутник стремительно удалялся. На экране, заменявшем лобовое стекло, засияли звезды. Опасность была позади. Макси вдруг хлопнул себя по лбу и засмеялся.

     - Представляешь, - ответил он на недоуменный взгляд Николь, - я забыл вытащить из его одежды свой комп и бумажник!

     - Ничего, не жалей.

     - А я и не жалею. Наша жизнь стоит дороже, верно?

     - Верно! И, между прочим, эта вещичка тоже стоит дороже, - с этими словами она извлекла из кармана маленький золотистый конус. Макси вытаращил глаза.

     - Откуда?!

     - Пока ты ворон считал, хозяин велел брату поставить охрану у аварийного выхода. Я в это время как раз стояла возле полки с маяками и, так как заподозрила неладное, решила, что на всякий случай…

     - Ты его украла?

     - По-моему, в отношении мошенников это слово неуместно…

     - Удивительно. Можно подумать, ты сама – одна из них. Откуда у тебя такие… профессиональные навыки?

     - Мой дедушка… - Николь сладко зевнула, - Мой дедушка в молодости был новорком. Когда я была маленькая, он, ради смеха, учил меня всяким фокусам… никогда не знаешь, что в жизни пригодится.

     - Стоп. Ну-ка, погоди, а как ты догадалась, что эти двое – родственники?

     - А ты не обратил внимания, как они похожи?

     - Сходство могло быть случайным.

     - Могло. Но там, на складе, хозяин называл его братом. Как видишь, мое знание уваргайского тоже оказалось не напрасным.

     - Все равно, это был очень рискованный шаг. Я был уверен, что эти господа за сотню-другую отца и мать продадут!

     - А вот и нет. Думаю, кровное родство для них значит очень многое.

     - С чего ты взяла?

     - В том салоне, помнишь? На витрине висела реклама кресел безопасности. Там было написано: «Руто маи састфер пе этерей», что означает: «Дорожите своей безопасностью, как мы – жизнью наших родственников».

     - И… из этой ерунды, из рекламной строчки, ты сделала такой глобальный вывод? Николь, если честно, почему ты была уверена, что это сработает?

     - Если честно… - Николь еще раз зевнула и потерла глаза, усталость давала о себе знать, - Я вовсе не была в этом уверена.

     На водительском экране появились очертания базы и площадки со множеством кораблей. Где-то среди них была и «Жюстина». Переложив штурвал, Николь повела катер на посадку. Теперь, придя в себя после потрясения, Максимилиан понял, что ощущаемый им душевный дискомфорт связан не только с перенесенным стрессом. Он снова и снова прокручивал в голове мучившую его задачу. Что-то не сходилось. Николь заметила его состояние.

     - Что с тобой?

     - У меня такое чувство, будто мы совершили что-то очень гадкое…

     - Да? В следующий раз скажи об этом заранее, когда на тебя будет переть какой-нибудь отморозок с бластером! – разведчица надула губы и отвернулась.

     Макси тронул ее за колено.

     - Ну… не надо, Николь, я не хотел… Ты – замечательный друг! – и, чтобы снять неловкость, пошутил: - Ну, у меня и женушка!

     Николь пристально посмотрела ему в глаза и совершенно серьезно сказала:

     - Если я когда-нибудь и найду себе мужа, то уж точно это будешь не ты!

     - Спасибо за откровенность.

     - Не обижайся. Или тебе надо, чтобы от тебя сходили с ума все женщины, без исключения?

     - Нет, конечно… - смутился Макси.

     - Ладно, ладно! Скромный ты наш… Но если бы я так охотилась на мужчин, вряд ли пошла бы в космическую разведку. Корабль – это, своего рода, небольшой монастырь. Если у тебя нет пары, то уже не будет.

     - Ага, монастырь-то - мужской! – хохотнул Макси, перефразируя какого-то известного писателя древности (он не мог вспомнить, какого).

     - Какая разница! Вот как же Юля, например?

     - Ну, Юля… Она – не женщина, она – прекрасная дама.

     - Разве это не одно и тоже? – изумилась Николь.

     - Не совсем. По-моему, затащить ее в постель – все равно, что сделать шашлык из бабочки: и красоту загубишь, и голод не утолишь.

     - Ох-о-хо-хо! Из бабочки! Шашлык! Ой, не могу! – Николь смеялась так, что у нее брызнули слезы, - А ты, все-таки, очаровательный малый! – девушка вдруг игриво потрепала его по щеке. Когда она вот так, искренне и весело смеялась, то становилась очень привлекательной. Макси подумал, что в мужском комбинезоне она была симпатичнее. Обтягивающие брюки женской формы подчеркивали бедра, немного тяжеловатые даже для ее роста. А впрочем… На секунду мелькнула мысль: «Могло быть все нормально. Без проблем. Как у всех. С чего это? Наверное, устал».

     - Ну, все. Приехали, - Николь выключила двигатель.

     - А куда пушку девать?

     - Оставим в кабине. Это теперь не наши проблемы.

     - Как это – оставим? Это же вещественное доказательство!

     - Чего-чего?

     - Мы сейчас куда – отдыхать? Или сразу в Интерпол обратимся?

     - Да ты упал! Какой Интерпол? Мы ничего не докажем. Ни один уваргаец не даст показаний в нашу пользу. И вообще, если устроить межпланетный скандал, нас никто за это по головке не погладит. Пойдем-ка лучше домой…

- X -

     Вечером Элверт в каюту не пришел. Он заперся в пищеблоке под предлогом неотложной работы, видать, там и заснул. За завтраком, завидев входящего в столовую Максимилиана, демонстративно пересел за дальний столик. Макси тут же подошел к нему и попытался завязать разговор. Но Элли упорно его не замечал, мрачно вгрызаясь в жареную кроличью ногу. Максимилиан маялся с ним целый день, так и не добившись результата. Элли не пришел ночевать и на этот раз, а на своем столике Макси обнаружил силовой маяк и записку: «Подари это своей будущей жене». И это накануне Рождества! Максимилиан очень надеялся, что они помирятся хотя бы во время праздника. Но, как только закончилась официальная часть, Элверт засел за компьютер, и оторвать его оттуда было никоим образом невозможно. Никогда ранее не проявлял он повышенного интереса к сей технике. Так что объяснить внезапно возникшее увлечение можно было только нежеланием общаться. С горя Максимилиан зашел к Юле за успокоительным (благо, медицинский отсек находился совсем рядом). И тут… нечеловеческий вопль резанул уши:

     - Мэлли!!!

     Максимилиан опрометью помчался на зов, отгоняя невольно пришедшие на ум кадры ужастиков про компьютеры, пожирающие людей. Но никто никого не пожирал. Элверт, целый и невредимый, сидел перед монитором, тыча пальцем в экран. На экране – какой-то текст.

     - Смотри, Мэлли, смотри сюда!

     «На Ваш запрос патриарху Московскому и всея Солнечной Системы Максиму IV…»

     - Да как ты… да как тебе в голову пришло!

     - Ты читай, читай дальше!

     «…к сожалению, удовлетворить Вашу просьбу о церковном венчании в настоящее время невозможно…»

     - Я это уже слышал сотни раз! Чего ты орал, как резаный?

     - Я говорю, дальше читай.

     «… причине отсутствия церковного таинства, подходящего к данному случаю, но учитывая…» Строчки поплыли перед глазами. «…одной из основных целей является воспроизведение потомства… …обнаружилась способность к размножению… …неправомерно считать однополым, так как Ваш биологический пол не поддается точному определению… …будет вынесен на обсуждение очередного Вселенского Собора, который состоится…»

     - Боже мой! – не выдержал Макси, - Через двадцать лет! Мы состаримся и умрем!

     - Не говори ерунды. По-твоему, командир – без пяти минут покойник? Смотри сюда, - Элли ткнул пальцем в нижний абзац.

     «…благословляю ваш союз и рекомендую не предаваться без меры плотским утехам, уделяя более внимания душе…» Дальше следовали обычные в таких случаях наставления.

     - Ну, Мэлли, что ты теперь скажешь в свое оправдание?

     - Вот что, - Максимилиан перевел дух, - Делаем распечатку и – бегом к отцу Леониду. Пусть тоже благословляет!

     Прочитав все приличествующие такому случаю молитвы, отец Леонид перешел к напутственной речи.

    - Растите детей в вере и послушании, и пусть не переводится в вашем доме хлеб насущный. Будьте счастливы, дети мои, - а когда Элверт подошел под благословение, наклонился к нему и тихонько добавил: - Но раз уж ты подался в Православие, сын мой, то жрать крольчатину до Рождества, все же, не советую.

- XII -

     Поначалу Максимилиан просто смотрел на плавающее в бассейне обнаженное тело странной формы и размышлял. Трудно представить, что из этого небольшого выступа на спине, похожего на обыкновенный горб, появится новая жизнь! И тем не менее, это было так. Интересно, какими будут эти существа? Будут ли они землянами? Когда Макси снова взглянул на хронометр, он увидел, что прошло уже два часа. Хорошо бы все девятнадцать суток пролетели так же незаметно! Иуликаралрс принесла обед и справилась о его самочувствии.

     - Да ничего… - протянул Макси, - Только скучновато стало.

     - К сожалению, что-либо читать или смотреть я Вам не рекомендую. Утомление зрительного нерва способствует повышению реакций торможения… Но общение с посетителями Вам не повредит. А так же – легкая музыка.

     Первой навестить Максимилиана пришла Николь – у нее как раз оказалась свободная минутка. Она принесла кофе и свежие новости.

     - Бени написал мне новую программу для биосинтезатора. Так, что теперь основные этапы синтеза соединены в отдельные блоки, и их можно комбинировать. Очень удобно. К какому бы кораблю его потом ни приписали, тамошнему биологу сильно повезет! А еще мы только что прошли угловое искривление. Входной градус был совсем маленький, даже приборы не показали ничего… а вот Андрей вовремя заметил… Ну, что еще… даже не знаю.

     Николь показалась ему грустной.

     - Помнишь, ты говорила, что на корабле – если у тебя нет пары, то и не будет?

     - И что?

     - А мне кажется, вы с Андреем были бы прекрасной парой. Кстати, кажется не только мне.

     - Я об этом не думала. И в любом случае… нет. Штурман – одинокий волк. А еще Мария… Знаешь, не представляю себя в роли матери семейства!

     - Ники, ты извини, конечно, но мне тут подумалось, что это из-за него ты пошла на «Жюстину».

     - Вот еще! Что за чушь? Чтобы выйти замуж, совсем не обязательно действовать так сложно… Что-нибудь еще желаете, господин лейтенант?

     - Разве что, еще чашечку кофе!

     - Сию минуту, сэр! – отсалютовала Николь, изобразив на лице восторг и рвение, характерные для младшего лейтенанта, страдающего карьеризмом.

     Они еще немного поболтали, а когда Николь ушла, ее сменил механик Базырин. Потом его место занял штурман, потом… к вечеру следующего дня у Макси рябило в глазах от мелькания лиц, от чередования музыкальных записей и однообразных разговоров гудела голова. Несмотря на постоянно потребляемый кофе и яркий свет, нестерпимо хотелось спать. А ведь еще только вторые сутки! Иуликаралрс начала вводить ему стимуляторы. Стало легче, но не надолго. На пятые сутки Максимилиан попросил ограничить общение и включить аудио-запись какого-нибудь остросюжетного романа. На какое-то время это встряхнуло нервную систему. Потом он перестал воспринимать содержание, имена героев перепутались… анекдоты больше не казались смешными. Наступило полное отупение. Не хотелось есть. Не хотелось пить. Не хотелось никого и ничего видеть и слышать. Весь мир превратился в тягучую липкую массу, стремящуюся засосать в бездну забытья… К концу недели перистальтика кишечника нарушилась, и Макси перевели на внутривенное питание. Вскоре стало отказывать зрение. Лампы, включенные на полную мощность, казались слабо мерцающими пятнами в черной пелене, застилающей глаза… Связь с реальностью поддерживала только тихо включенная запись церковного хора, поющего «Иже херувимы…»

     - Юля… - он не узнал своего голоса, - Юля, вкати мне еще стимулятора…

     - Раньше, чем через три часа, нельзя. У Вас и так доза превышена.

     Он пробовал молиться, но забыл все слова.

     - Юля… позови… - он никак не мог вспомнить имени отца Леонида, - Позови священника…

     Бум-бум-бум-бум! Что это стучит? Неужели сердце? Но почему оно грохочет отовсюду? Ага! Стало тише… Нет, не тише, а чаще. И от этого слилось в одной сплошной гул. Этот гул чернильного цвета… Черное. Большое и черное. Это человек? Это… на черном – крест. Макси пытается что-то сказать. Он говорит. Но его не слышно. Почему? Нет слуха? Или нет голоса? Возле губ появляется что-то круглое, маленькое. И становится слышно.

     - Священник… исповедуйте меня… Я, наверное, скоро умру.

     Ответ достигает ушей, с трудом пробившись сквозь завесу непрестанного гула:

     - Исповедь всегда полезна. Но кто когда умрет, нам этого знать не дано. Говорите, сын мой.

     Максимилиан мучительно напряг сознание, собирая остатки беспорядочных мыслей и видений.

     - Я… не могу. Я ничего не помню… Что надо говорить?

     - Вы каетесь в своих грехах?

     - Да, каюсь… но я не помню, в каких.

     - Не волнуйтесь. Я постараюсь Вам помочь. Каетесь ли Вы в грехе убийства?

     - Я… никого… не убивал…

     - Но, может, у Вас возникало такое желание? Вы на кого-нибудь гневались?

     - Нет… да. Возникало желание… желание возникало… я желал женщину.

     - У Вас были блудные помыслы?

     - Были… помыслы… всякие помыслы. Много помыслов… и промыслов… помыслы-промыслы. Ха-ха-ха! Были…

     - Успокойтесь. Все хорошо. Я Вас понял. Скажите еще, Вы что-нибудь украли?

     - Я? Украл… или нет, не украл.

     - Так украли, или нет?

     - Не знаю. Если украл, то каюсь.

     - Если каетесь, нужно будет вернуть похищенное. Что это было?

     - Не помню, у кого украл, что украл. Или вообще не крал.

     - Вы можете принять решение вернуть украденную вещь в том случае, если вспомните. И больше не совершать подобных поступков. Вы принимаете такое решение?

     - Да… принимаю. Я принимаю… еще что-то. Я принимаю наркотики! Вспомнил… я – наркоман, да? Я под действием наркотиков… Почему Вы со мной возитесь… Я умираю, да?

     - Нет. Успокойтесь. Вы – под действием лекарств, назначенных врачом. Вы – не наркоман.

     - Странно…

     - Что еще Вы хотите сказать?

     - Я хочу… грехи… какие есть грехи?

     - Есть еще идолопоклонство. Вы поклонялись идолам вместо Бога?

     - Нет… идолам – нет.

     - Идолами могут быть страсти. Вы любите кого-либо или что-либо больше, чем Бога? Может, своих родителей? Сестру? Или…

     - Не знаю… Элли… где Элли?

     - С ним все хорошо. Вы любите его больше, чем Бога?

     - Не знаю… люблю его… где Элли?

     - Он здесь. И Господь здесь. Кто для Вас важнее?

     - Бог тоже его любит… Я не понимаю… не надо… я ничего не могу понять…

     Отец Леонид вздохнул.

     - Вы каетесь во всех своих прегрешениях, вольных и невольных, ведомых и неведомых?

     - Каюсь…

     Максимилиану казалось, что слова разрешительной молитвы материальны. Они падали на голову, как бусины, стучали по черепу. Отскакивали и куда-то улетали, помахивая пышными, как у кометы, прозрачными хвостами… Следующую фразу священника он повторил про себя несколько раз прежде, чем понял ее смысл:

     - Вы хотите причаститься Святых Тайн?

     Тьма сгустилась. Но в ней, как вспышки фейерверка, возникали отдельные образы. Полощется на ветру газовая занавеска. Из нее, сияя золотом, выплывает тяжелая чаша. Расплавленное золото обжигает губы. Цветы. Много цветов. Их не было! На миг возвращается ясность сознания. Вот, все в порядке – шланги, электроды, Юля… Где Юля? Вон она, спит на кушетке. Да, ей надо спать. А мне нельзя. Почему? Почему-то нельзя спать. Это очень важно. Можно заснуть через секунду, через две… Это случится само по себе. Как бы дотянуться до автоклава? Тело не слушается. Его почти нет. Рука медленно сдвигается. Еще немного… есть! Боже, какая тяжеленная крышка! Она сделана из очень легкого материала, но ее же не поднять! Что это за штука? Можно попробовать просунуть ее в щель под крышкой. Не получается! А если с этой стороны? Готово! Инструменты лежат внутри,  не видно. На ощупь надо найти что-то острое. Кажется, вот это. Ага. Теперь главное – не уронить. Ну, вот. Вот, и хорошо. Стальная изогнутая пластина с заостренными краями лежит рядом на простыне. Удобнее всего достать до бедра. Силы покидают… Надо поднять руку. Почему не больно? Липкая жидкость течет по пальцам, но боли нет! Надо глубже. Легкий укол… мышцу изнутри начинает жечь. Не очень сильно.

     Макси перевернулся, навалившись боком на острый предмет. Кажется, застонал. Юля… В руке у нее баллончик.

     - Не надо… не надо обезболивать…

     - Я только продезинфецирую и наложу скрепки. Вы повредили крупную артерию.

     Снова темно. Теперь это не так страшно. Не страшно оторваться от реальности – боль тонкой и упрямой ниточкой соединяет душу с телом. Не дает окончательно уйти туда, в туманный искрящийся провал. Зато кто-то появляется оттуда. У этого кого-то золотые волосы и белые крылья. Он удивительно прекрасен и весь сияет. Он говорит: «Пойдем со мной». «Не могу», - отвечает Макси, - «Я должен быть здесь». «Уже не должен. Все позади. Разве ты не устал?» «Устал. Но позволь мне побыть еще немного». «Тебе не выдержать. Пойдем».

     - Как, не выдержать?! – в отчаянии вскричал Макси. Но его никто не услышал.

     «Ты хотя бы помнишь, ради чего ты страдаешь?»

     - Господи, помилуй мя грешнаго, - машинально произнес Макси. При этих словах лицо «ангела» перекосилось злобой, расплылось безобразной кляксой. Сияние померкло, а само потустороннее существо заметалось в поисках выхода и очень быстро растворилось. И опять стало темно. О, ужас! Боли почти нет! Невероятным усилием воли Максимилиан приподнял веки. Сколько это продолжалось? Проявляются, как фотопленка, очертания предметов. Перед носом два провода. Зубами не достать. Руками не вытащить. Макси заводит руки за голову, толкая себя в затылок, поднимает налитый свинцом череп к этим беленьким петлям… Цоп! Два сразу. Сильнее сжать зубы. Голова падает, выдергивая из гнезд контакты. Они соприкасаются в воздухе. Сноп искр. Жар. Боль возобновляется. Пляшут языки пламени. Сильно печет. Режет глаза. Макси инстинктивно пытается отвернуться в сторону бассейна. А там… по поверхности воды расплывается маслянистое пятно. Это кровь. И новая боль, намного сильнее огня пронзает сердце: «Элли!»

     Под светом операционных ламп четыре человека в хирургической форме колдовали над двумя телами, скрепленными между собой за кисти рук.

     - Стимулятор… давление падает.

     - Хорошо. Выводите.

     - Николь, размыкай.

     - Доктор, слишком большое раскрытие спинной мышцы. Я соединяю?

     - Нет. Внутренние ткани должны дышать. Лучше остановите кровь. Ассистент,
заварите сосуды.

     - Невозможно! Их здесь тысячи! Я никогда столько не видел!

     - Сколько успеете.

     - Ввести тромболин?

     - Ни в коем случае. Пуповина еще не отделилась. Что со вторым пациентом?

     - Здесь обширный ожог.

     - Займитесь.

ЭПИЛОГ

     Любой корабль разведки Дальнего космоса представляет собой совершенно особый мир. Человека неискушенного он сначала поражает грандиозностью размеров – целый летающий город! Но стоит оказаться на борту этой махины, мчащейся сквозь вселенную, как сразу становится ясно, что это – всего лишь островок жизни, ничтожная пылинка, затерявшаяся в безбрежном океане космоса… Планетарные люди, волею случая побывавшие в таком полете (как, например, Эстер Трайв, бывшая официантка, а ныне совладелица небольшой авиаремонтной мастерской, мать двоих детей), после и не помышляют о дальних путешествиях, а при слове «нуль-транспортировка» переводят разговор на другую тему. И в самом деле, это сооружение, столь не похожее на все планетарные постройки, кажется странным и неуютным. Жилые каюты могут напоминать обычные комнаты или фрагменты пейзажа (в зависимости от вкуса обитателей), но все остальные помещения корабля так сильно отличаются от всего привычного глазу, что невольно чувствуешь себя попавшим в какое-то другое измерение. Начинаешь острее ощущать свою полную беззащитность перед грозными силами природы и времени… Ничего этого нельзя было сказать о двух светловолосых ребятишках, беспечно резвящихся в многоуровневых спиральных коридорах корабля «Жюстина». С самого рождения Энни и Эмми не знали другого дома. Правда, их тетушке Анне пришлось немало потрудиться, чтобы добыть разрешение оставить детей на корабле: случай доселе небывалый. Как ни странно, одним из аргументов, убедивших попечительскую комиссию стало то, что малыши были совершенно неуправляемы. А если учесть, что по физическому развитию они намного превосходили своих Земных сверстников, то понятно, справиться с ними не могли ни тетушка, ни бабушка, ни воспитатели детских учреждений. Удивительно, но «близнецы» (строго говоря, их внешнее сходство объяснялось скорее принадлежностью к одной расе), весьма изобретательные во всем, что касалось различных шалостей, доставляли не так уж много хлопот экипажу корабля. Они даже признали авторитет капитана и в какой-то мере прислушивались к наставлениям госпожи Поляниной – корабельного биолога. Но наибольшего согласия Эмми и Энни достигали между собой. Каким образом «близнецы» успевали договориться, порой без слов, никому неизвестно, но действовали всегда единодушно. Вот и сейчас, при появлении человека в надетом поверх скафандра «выходном комплекте», они, не сговариваясь, кинулись к нему, не без основания, рассчитывая на большее снисхождение, чем было им только что высказано другим родителем.

     - Папа Элли! А когда ты возьмешь нас на высадку?

     - В следующий раз.

     Элверт схватил одного малыша и подбросил к потолку, в то время как второй, как по лианам, залез по шлангам скафандра к нему на плечи. С тех пор, как Элли перешел из биологов в проводники, пользы от него стало гораздо больше. А главное, вреда меньше. Постоянная необходимость находить выход из нестандартных ситуаций на высадках поглощала неуемную энергию лейтенанта, не оставляя почти ничего на сумасбродные выходки. Между прочим, пережив немало встрясок и приключений, неизбежных на незнакомых планетах, он так и остался в своем звании, тогда как его супруг умудрился получить старшего лейтенанта, не выходя из программного центра.

     Макси бросил банку из-под пива в мусоросборник и, внимательно обследовав каюту, вытащил из-под антирадиационного экрана изуродованную книгу.

     - Я бы на твоем месте их никуда не брал.

     - А что такое?

     - Погляди, что они сделали со старинной книгой!

     Элверт повертел в руках сборник сказок.

     - А что, пусть пишут! Может, у них талант.

     - Если талант, пусть лучше бабушке открытку с днем рождения напишут.

     - Ага, напишем! – запрыгали близнецы, - папа Мэлли, дай нам худблок!

     - И не мечтайте. Вы уже в прошлый раз экран поцарапали. Пока не научитесь обращаться с техникой, ковыряйтесь вон в том драндулете, - он указал на компьютер Элверта, - возьмите в библиотеке голографическую программу, с вас хватит.

     Он хотел добавить еще что-то нравоучительное, но тут в приоткрытую дверь каюты заглянул механик Базырин. Оглядев помещение, он обернулся и сказал кому-то, находящемуся за пределами каюты:

     - Да нет, Сайтоны все здесь. Я же говорю, там другой ребенок!

     - Не корабль, а семейный санаторий! – послышалось обеспокоенное ворчание Тай Ши. Йоргес поспешил в рубку. Может быть, Ямата что-то путает? Других детей, кроме Энни и Эмми, на борту «Жюстины» не было. Он тихонько открыл шлюз.

     Семилетний крепыш, сидя в капитанском кресле, увлеченно командовал воображаемым экипажем:

     - Курс 30° по альфе Лебедя в системе игрек! Скорость – пятьдесят восемнадцатитысячных! Начинаем стыковку. Открыть захваты!

     Вставленная между приборными досками кофейная ложечка символизировала передатчик, а стоящий рядом Андрей осторожно двигал ручонками малыша так, чтобы его пальчики попадали на нужные кнопки.

     - Что это такое?! – вскричал Тай Ши, притворяясь страшно рассерженным, хотя на самом деле он, скорее, испугался.

     - Не волнуйтесь, капитан, - оправдывающимся тоном ответил штурман, - мы тут с Афонасием пространство зондируем.

     - Папа! – малыш с воплем кинулся на шею капитану. Тот подхватил его на руки и уже спокойнее, но достаточно строго спросил:

     - Как ты здесь оказался?

     Мальчишка задрал штанину:

     - Вот! – на ноге под коленом был застегнут нуль-браслет, - Я сам собрал координаты! – с гордостью заявил Афонасий.

     - А где мама? Она знает?

     Малыш опустил глаза.

     - Так… понятно. Значит, ты сбежал без спросу и бросил маму на произвол судьбы. Верно? А кто обещал мне, что будет в мое отсутствие заботиться о маме?

     - Но мама уехала на море, она только вечером вернется!

     - А бабушка?

     - А бабушка спит.

     - Замечательно! Бабушка проснется, а тебя нет? Вот что, я немедленно отправляю тебя назад, а о твоем поведении мы поговорим, когда я вернусь.

     - Но папа! – взмолился Афонасий, - Бабушка спит у себя в комнате, она никогда не встает раньше пяти. Ну хоть на полчасика, папа! Я так соскучился…

     Тай Ши занял свое кресло и посадил сына на колено. Лицо его потеплело.

     - Ну, ладно. Двадцать пять минут, ни секунды больше!

     Мальчишка понял, что помилован, и стал сначала хвастаться своими успехами в школе, а потом засыпать отца вопросами: «А были в этот раз на пути пружины? А что принесли с высадки? А скоро «Жюстина» полетит дальше? А какой у нее угол разворота?» Ему показалось, что двадцать пять минут прошли слишком быстро. Впрочем, не только ему. Йоргес пообещал сынишке обязательно обо всем рассказать, когда вернется.

     - Но больше так никогда не делай! Ты же мог оказаться где угодно!

     - А вот и нет, если ошибка в расчете, эта штука не действует. Я уже раньше раза четыре пробовал…

     - Что?!

     - Способный мальчик, - вступился Андрей, - Хороший штурман из него выйдет.

     - Нет, - отрезал Афонасий, - Я капитаном буду, как папа. Дядя Андрей, пойдешь ко мне в команду?

     - Ух, ты! Ну, если возьмешь…

     - Э, мужики, - засмеялся Йоргес, - рановато вы меня списываете!.. Ну а теперь дай-ка сюда ногу, - он набрал на браслете код Земли, - Марш домой! И никому ни слова! Я с мамой потом сам поговорю…

     Прежде, чем исчезнуть, мальчишка щелкнул каблуками и приложил два пальца к виску:

     - Есть, сэр!

     Йоргес неодобрительно взглянул на штурмана.

     - Не знаю, - развел руками Андрей, - Где он это подцепил. Я его не учил, правда. Я смотрю, ты с ним строго.

     - Вот когда твоя сюда пожалует, может быть, тогда меня поймешь.

     - Ну, это вряд ли. Маша путешествиями не увлекается. И вообще, она у меня девушка серьезная, замуж собралась.

     - Ну, да! А сколько ж ей?

     - Двенадцать будет.

     - А не рано?

     - Для нее – в самый раз.

     - Жених-то кто?

     - Студент. Из Африки. Семнадцать лет парню.

     - А ему не рановато?

     - Да кто ж их, молодежь, разберет! Но я так думаю: если любишь – женись. Верно я говорю? – он подмигнул пушистому кремовому животному ростом с небольшую собачку, которое неслышно вошло, потянулось, легло на белый глянцевый выступ в полу и замурлыкало.

     - Послушай, капитан, шутки шутками, а ведь когда-то нас с тобой спишут на Землю… Чем в отставке думаешь заняться?

     Йоргес улыбнулся едва заметно.

     - Тем же, чем и здесь, очевидно. Буду искать ответы.

     - На что? – не понял Андрей.

     - На вопросы…

     - А что, все еще не нашел?

     - На какие-то нашел… Но знаешь, вся беда в том, что вопросов становится все больше…

     Штурман хмыкнул и пожал квадратными плечами.

     - Никогда я не понимал тебя, Йоргес. Больно ты умный… а вот, гляди, Куси на колпаке нуль-анализатора лежит - значит, ничего экстремального не предвидится.

     Она считалась корабельным талисманом. По движению ее лап или хвоста чаще в шутку, а когда и всерьез, разведчики пытались угадывать судьбу корабля. А Куси, прищурив голубые глаза и совершенно не догадываясь о своем «высоком предназначении», лениво наблюдала за этими странными двуногими существами, созданными вовсе не по ее образу и подобию.

Это был ПЛЮС! Алексей, респект за графику!