Бабочка, замершая на лестнице старого кинотеатра, выглядит такой же мраморной и строгой, как ступень, на которой она сидит. Бабочке холодно, но она старается не думать об этом и, чтобы избежать ненужных мыслей, концентрирует свое внимание на собственной каменности. Хотя по большому счёту мрамор ее мало интересует, равно как и то, что люди называют осенью, ведь жизнь крылатых слишком коротка, чтобы задумываться о таких мелочах, как течение времени или смена сезонов.

Двери кинотеатра раскрываются, выпуская в пространство городских сумерек тусклые лучи электрического света, запах попкорна, детский смех и оживленную болтовню.

...мам, пойдем в кафе?...
...он был такой смешной...
...надо будет потом купить диск с этим фильмом...
...тебе понравилось?...
...ой, уже так поздно...
...да какой-то идиот неприлично ржал на весь зал...

Впрочем, люди с их заботами бабочку тоже не интересуют.

Маленькая девочка с веснушчатым лицом и взрослым взглядом замечает ее неподвижные крылья (дети куда наблюдательнее взрослых). Она дергает маму за рукав и , показывая на бабочку, говорит:
- Смотри, она совсем-совсем каменная. Как она будет летать с такими крыльями? Они же тяжелые!
- Не смотри на нее, - отвечает мама и торопливо уводит девочку домой, где тепло и где их ждет чай с печеньем. - Не смотри. Это осень, всего лишь осень...
Мама тоже наблюдательна, она понимает, что происходит с бабочкой, но не решается сказать об этом дочери. Пусть лучше не думает об этом, ведь жизнь людей слишком коротка, чтобы задумываться о таких мелочах, как бабочки.

Вскоре люди расходятся, двери закрываются, и к бабочке возвращаются темнота и тишина. Больше никто не пытается помешать ей сосредоточиться на собственной каменности.

Бабочке холодно.