Жизнь в бараках для железнодорожников шла своим чередом. Родители работали в смену. Детские сады снились им только в нереально прекрасных снах. Бабушки в глухом таежном краю тогда еще не водились. Было нормой оставлять шестимесячного ребенка одного в кроватке или в, специально сколоченном для этой цели, ящике. Так уж повелось, что смотреть за малышами приходилось старшим детям. Но случались времена, когда старшие были в школе, отец еще не вернулся со смены, а мать уже должна уходить. Когда в твоем окружении есть кто-то моложе тебя хоть на год, ты автоматически становишься взрослым. И не важно, четыре тебе или уже целых пять.

Тетя Полина поднималась по скрипучим ступеням крыльца с тяжелым сердцем. Трехлетнего Вовочку надо было где-то передержать пару часов. Она уже прошла по баракам, но никого на должность няньки не нашлось. Оставлять Вовочку с Катькой ой как не хотелось. Ничего хорошего от этой девчонки не жди. В прошлый раз купаться пошли в кювет, жарко им, видите ли, стало. Они могли элементарно утонуть, не говоря уж о простуде или какой-нибудь заразе, подхваченной в этой грязной луже. Никто не спорит, Катька смышленая девчонка, даже слишком для своих четырех с половиной лет. Но что придет в голову ей на этот раз, одному Богу известно.
-Катюша, родненькая, только без баловства. Я вас на ключ закрою. Сидите дома. Дядя Ваня придет через час… ну через два.
Сказать, что бы Катя не понимала свалившейся на нее ответственности нельзя. Дети, предоставленные сами себе, взрослели рано и отвечали за свои поступки по всей строгости. За купание в канаве они с Вовкой получили таки ремня по голым задницам.  И чего эти взрослые так напугались? Что они дети малые? Да она же глаз с Вовки не спускала. Надо было голышом купаться, тогда бы никто ничего и не заподозрил. А по мокрым трусам и дурак догадается, куда ходили, что делали. Можно было бы, конечно,  и  соврать. Мол, Вовка оступился, провалился. А она его спасла. И ей тогда конфету бы дали, или пряник.  Но, папа всегда говорил, что за вранье наказание будет отдельным. Так только за купание попало, а так еще и за вранье бы всыпали. А, зная крутой нрав отца, мало бы точно не было.
Катюха кивала белобрысой головой, в которой уже крутились мысли о том, как они с Вовочкой проведут эти два часа. Она угостит его ватой. На днях папа приехал из командировки и рассказал, что в Москве продается сладкая вата. У Катьки чуть глаза от удивления не повылезали. Пока ничего вкуснее сгущенки она не пробовала. Маленькая голубая баночка появлялась в доме раз в месяц. Ее добавляли в чай по две ложечки, и мама строго следила за тем, чтобы все было тщательно перемешано. Катя хитрила. В чашку опускался лишь кончик ложечки. Медленно водя ею по кругу, стараясь не задеть осевшую на дне гущу, она выжидала момент, когда мама отворачивалась и залпом выпивала замутившийся чай. Вот здесь-то и начинался настоящий пир. Целых две ложки замечательной вкуснотищи.
-Как это, сладкая вата, пап?
Папа был строг, занят и потому немногословен:
-Да вата, как вата… С сахаром.
А вчера мама принесла сверток. Это была вата. Ее заворачивали в марлю и прокладывали между окон. Для тепла. Из салфеток вырезались необыкновенной красоты ажурные снежинки и раскладывались по валику из ваты. От снежинок мысли перенеслись к празднику, от праздника к праздничному столу, от стола к вкусностям, которые на нем будут. Ну а от вкусностей к сладкой вате. В голове у Катюхи родился план. Никто не заметил, как кусочек серой технической ваты перекочевал в картонную коробку, где хранились ее нехитрые богатства.
Тетя Полина, взяв напоследок еще одно обещание не шалить, ушла на работу. Катя усадила Вовочку на скамеечку, поставила перед ним табуретку и притащила заветную коробку. На табуретку выпали и покатились несколько обкатанных морем стеклянных камушков, привезенных из Сочи, вырезанная из плотной бумаги кукла, несколько платьев к ней, десяток фантиков, заколка с белочкой, принадлежавшая соседке, но по причине "незначительных" повреждений великодушно подаренная Катьке и, наконец, кусочек ваты. Вовочка скромно взирал на все это богатство, но без спросу ничего не трогал.
Разорвав вату на кусочки, Катя положила ее на блюдечко и густо посыпала сахаром. Предвкушая несказанное удовольствие, они сунули в рот по кусочку. Мммдаааа... Чего-то не хватает.
-Вовочка, погоди-ка.
Зачерпнув в ведре воды,  полила вату. Вкуснее не стало. Что-то здесь было не так. Задумавшись, она не сразу заметила, что Вовочка схватил липкими сладкими руками бумажную куклу. Нет, только не это! Порывистым движением, Катька рванула куклу себе. Табуретка упала. Вовочка с ревом опрокинулся на спину. Сверху на него, хитро перевернувшись в воздухе, свалилось блюдце с сиропом. В мокром кулачке осталась мятая половинка куклы. Другая половинка  испуганно  смотрела из зажатых катюхиных пальцев.  Вовочкин рев дополнился несчастным катиным «А-а-а-а!». Непрожеванная вата вывалилась изо рта. «А-а-а-а!»
Наревевшись, девочка осмотрела место боевых действий, мокрого, сладкого Вовочку и приняла решение. Притащив огромный эмалированный таз, она поставила в него голого Вовочку. Зачерпнув ковшиком воды, опрокинула его на голову малыша. Вовочка взвыл сильнее прежнего, дверь распахнулась и в комнату ворвался дядя Ваня.
Это случилось, когда Катюха снова смогла сидеть на попе, а папа вернулся из очередной командировки.
-Кать, смотри, что я привез.
Со дна картонного чемоданчика он извлек нечто в коричневой упаковочной бумаге. По виду нечто напоминало желтоватую стельку.
-Это что?
-Как что? Сладкая вата?
Разочарованию не было предела. На вид нечто было даже хуже, чем техническая вата. Но выделываться перед папой не стоило. Закрыв глаза и преодолев отвращение, Катюха мужественно откусила от стельки. Кусочек мгновенно растаял во рту, оставив на языке карамельный вкус восторга.