- XXX -
Посадив «Жюстину» на аксалийский космодром, Йоргес вновь поспешил справиться о состоянии сына. Один из врачей, назвавшийся начальником бригады «Скорой помощи», постарался его успокоить:
- В данный момент мы поддерживаем нормальную жизнедеятельность организма и будем продолжать это делать, сколько потребуется. Но для самостоятельного функционирования, а особенно для удачного перенесения второй нуль-транспортировки необходимо укрепить иммунную систему плода. Для этого мы произведем одну несложную и совершенно безопасную процедуру, но для нее потребуется специальное оборудование. Я уже сообщила на базу, необходимую технику скоро доставят. А я должна ненадолго покинуть Ваш корабль, чтобы позаботиться о необходимых препаратах.
- Кто останется с ребенком?
- Мои коллеги.
- На них можно положиться?
- О, несомненно! Один из врачей даже владеет русским языком – это ведь родной язык Вашей жены? – бригадир чему-то негромко засмеялась, - Вы представляете, без него мы ни как не могли понять, что «извержение плода» в языках землян переводится как «рождение ребенка»! Как будто его можно считать родившимся до полного развития! Ну, я побежала. А Вы пока можете побеседовать с начальником почетной гостевой охраны, он, кажется, уже здесь.
Балахон аксалийского чиновника ничем не отличался от прочих, разве был чуточку пошире. Говорил начальник охраны густым бархатистым басом, очень мягко и дружелюбно, что сразу к нему располагало.
- Пока бригада «Скорой помощи» готовит пациента к процедуре, господин Озиуссо Ми, представитель консульства, просит Вас оказать ему честь, отобедать у него в гостях, после чего Вы сможете в сопровождении гида посетить достопримечательности нашего прекрасного города и загородный парк отдыха, где Вашему вниманию будет представлена обширная развлекательная программа.
Йоргеса покоробило предложение поразвлекаться в то время, как под угрозой жизнь его сына. Но этикет есть этикет. Скорее всего, аксалийцам неведомы отцовские чувства.
- Передайте господину консулу мою искреннюю благодарность и извинения. Я – капитан, и я не могу покинуть свой корабль до его благополучного возвращения на базу.
- Очень жаль. Но господин Озиуссо не примет отказа! Если не можете Вы, пришлите кого-либо из своих коллег или пассажиров. Им будут оказаны почести, подобающие представителям дружественной цивилизации.
- Я занят. – быстро сказал штурман, - Мне надо рассчитать дальнейший курс, - и негромко добавил по-английски: - Женщин я бы туда не пускал.
После недолгого совещания было решено, что на прием к консулу поедут Камбино Зарецкий, механик Сергей и Максимилиан. Первые двое вызвались сами, а Макси уступил слезным просьбам Даяны присмотреть за ее мужем.
Облачившись в привезенный аксалийцами синий скафандр («Для гарантии Вашей безопасности»), Макси слонялся по холлу, ожидая остальных. Мимо него, шелестя балахоном, прошмыгнул один из врачей. От нечего делать Макси подошел к иллюминатору.
Доктор бегом спускался по трапу, на ходу стягивая балахон. Серая ткань слетела, и Максимилиан ахнул: доктор оказался женщиной. Из одежды на ней были только зеленые искрящиеся туфли и длинная нить жемчуга, стягивающая тело крупными кольцами сверху до низу. Толстая ярко-зеленая коса была переплетена такой же нитью, но поменьше. Женщина двигалась плавно, извиваясь всем телом, словно в ней вовсе не было костей. Не успела она сделать нескольких шагов, как из-за припаркованного неподалеку катера к ней подскочил атлетического вида златокудрый красавец и без лишних слов пристроился сзади. Аксалийка с готовностью перегнулась, опершись руками о тумбу разметки. Видно было, что в промежутках между стонами и вздохами, она что-то говорит своему партнеру. Завершив половой акт, они отряхнулись и полезли в катер.
- Что, порнушку смотришь?
- А, Элли… Похоже, еще насмотрюсь. Ты едешь с нами?
Элли привстал на цыпочки, во что-то вглядываясь и вдруг отскочил назад.
- Не-а, я с вами не пойду.
- Почему? – Макси огорчился. Он опасался знаменитого аксалийского гостеприимства и очень рассчитывал на Элверта.
- Видишь ту тетку? Во-он та, смуглая, у правой стойки?
Молодая особа, покрытая искусственным загаром, вертелась возле «Жюстины». Она беспокойно озиралась, влезала на платформы, пытаясь заглянуть в иллюминатор, и с надеждой кидалась навстречу каждому, кто выходил из корабля. Ее желтая (по всей вероятности, тоже крашеная) стрижка была точь-в-точь как у Элверта. Макси с подозрением посмотрел на Элли:
- Ты ей что-то обещал?
- Я обещал ее шестнадцати любовникам, что больше сюда не вернусь!
В дальнем конце холла показались Камбино и Сергей. Спускаясь по трапу «Жюстины». Все трое испытывали сильное волнение: впервые за четырнадцать месяцев им предстояло ступить на твердую землю. И, хотя это была чужая планета, путешественникам казалось, что они вернулись на Землю.
Начальник охраны вскочил на подошедшую транспортную площадку, жюстинцы поднялись за ним. И, как только площадка, миновав стоянку катеров, оказалась в городе, иллюзия возвращения на Землю испарилась. Самые смелые стрип-шоу Белой Маины казались верхом пуританства в сравнении с тем, что увидели земляне на улицах Аксалии. Большинство мужчин и женщин были почти полностью раздеты, многие увешаны украшениями. Иные женщины, напротив, щеголяли в наглухо застегнутых обтягивающих платьях, но с вырезами на интимных местах. Из дверей какого-то магазина вышла пара – женщина неопределенного возраста и юноша-подросток. Судя по их сходству, мать с сыном или старшая сестра с братом. Женщина обратила внимание на высокого молодого человека, проезжающего на одноместной площадке, выскочила на дорогу и выбросила вперед правую руку жестом голосования, а левой приподняла роскошный бюст («Не одна пластическая операция», - подумал Макси). Молодой человек спрыгнул с площадки, дамочка что-то объяснила ему в двух словах, он кивнул и проследовал с ней и юнцом к ближайшей скамейке, где вся троица тут же сплелась в умопомрачительной позе. Максимилиан отвернулся, но лучше бы он этого не делал: прямо перед его глазами возникла встречная транспортная площадка. Один из пассажиров, одетый в короткую куртку и шелковые гетры, откинулся на бортик, внимательно прислушиваясь к процессам своего организма, а покрытая с ног до головы золотой пудрой девочка лет восьми делала ему минет. Малышка старательно причмокивала, а сидящая рядом с ними девица снисходительно поучала ребенка. Макси знал по-аксалийски всего несколько слов, но из разговора с ужасом понял, что это - родители с дочерью.
Вся дорога от корабля заняла не более пятнадцати минут, но к ее концу у Макси кружилась голова от нагромождения тел и блеска фальшивых драгоценностей. Он с радостью соскочил с площадки и, переводя дух, шагнул в раскрывшиеся перед ними двери консульства. Радость оказалась преждевременной: то, что он издали принял за розовую колоннаду, оказалось коридором из обнаженных девиц. Они приветствовали гостей мелодичными возгласами и осыпали яркими цветами, от сладкого аромата которых через минуту становилось дурно. Но закончилось и это испытание. Путешественники вошли в большой светлый зал.
У дальней стены стоял широкий, покрытый вышитым полотном диван и несколько кресел странной формы. Всю середину зала занимал толстый пушистый красный ковер, а у окна притулился небольшой офисный пульт, за которым работал невысокий человек в бархатном халате с кистями. Увидев вошедших, человек неторопливо встал, вышел им навстречу и склонился в изящном поклоне. Гости попытались ответить тем же, но, конечно, у них вышла жалкая пародия на оригинал. Консул (а это был именно он) обратился к прибывшим с прочувствованной речью:
- Я безмерно счастлив принимать вас в своем скромном убежище, о, драгоценные гости с Земли! Внимание землян – большая редкость для Аксалии, и невозможно выразить мою радость по поводу того, что именно нашему городу выпала честь удостоиться вашего посещения!..
Консул говорил долго и цветисто, а «драгоценные гости» стояли, молча потупившись, не зная, как реагировать на сии темпераментные излияния. Господину Озиуссо было, наверное, лет сорок пять. А может, и больше. Но определить это было невозможно: слишком явно сквозило в его внешности неоднократное вмешательство пластических хирургов. Увидев консула на стационарном снимке, Макси подумал бы, что это двадцатилетний юноша.
Наконец, консул закончил свою речь словами:
- Драгоценные гости желают в первую очередь утолить пищевой голод или другие желания?
- Нам бы сперва покушать, - пробубнил Камби.
- Желание гостя – закон, - консул нажал что-то на своем пульте, и из образовавшегося проема в стене выехал стол, богато украшенный цветами и хрустальными «фонтанами». На резных перламутровых блюдцах лежало несколько садаринов, пряные молодые почки ирзы весенней и немного ломтиков чего-то похожего на сыр. В тонких высоких бокалах играло красное вино. «Видно, аксалийцы заботятся о стройности своих фигур», - усмехнулся про себя Макси. Он выпил немного вина и закусил мягкими ломтиками, и впрямь напоминающими сыр. Остальные отведали садаринов. Есть ирзу «драгоценные гости» не стали – повышать потенцию на этой планете было явно ни к чему.
- Ну, что ж, - сказал консул, - Не угодно ли перейти к другим угощениям? Хотите женщину, девочку? Или, может, мальчика?
Макси сбивчиво поблагодарил и отказался.
- А я бы попробовал! – вдруг заявил Камбино, - Ты как? – он пихнул в бок Сергея.
- Ты что, Даяна узнает…
- Дайана? – переспросил консул?
- Да, моя жена.
Аксалиец понял его по-своему:
- Ваша жена обидится, если Вы удовлетворитесь без нее? Я могу сейчас же послать за ней катер, у нас широкий ассортимент услуг для женщин…
- Нет, только не это! Камби, ты уж иди сам…
- Что Вы! Не нужно никуда ходить! – замахал руками консул, - Кого предпочитаете?
- Мне бы… - Камбино раскраснелся от волнения, - какую-нибудь мадам посимпатичнее.
- Аксалийку?
- Да, конечно.
- Одну?
Камби кивнул.
Консул что-то сказал по-аксалийски в переговорное устройство. Двери зала распахнулись. На пороге стояла грациозная девушка в прозрачном красном платье.
- Пожалуйста, дорогой гость, - консул широким жестом указал на красотку.
Камби застыл, разинув рот. Девушка ждала.
- Она Вам не нравится? – забеспокоился господин Озиуссо, - вызвать другую?
- Нравится, нравится, - забормотал Камби, - Дайте хоть посмотреть…
Консул понимающе кивнул и бросил девушке короткую фразу на своем языке. Та немедленно задрала подол до подбородка, изогнула талию, повернулась одним боком, потом другим. Потом резким движением раздвинула ноги и прогнулась назад. Макси сделал вид, что чрезвычайно заинтересован вышивкой на покрывале своего кресла, и что эта нимфа делала дальше, мог догадываться только по сдавленному кряхтению Камби:
- Где тут отдельный кабинет?
Консул удивился, что гость не желает насладиться угощением прямо здесь, и куда-то пошел, видимо, показывая дорогу.
- Они уже ушли? – спросил Макси у Сергея.
- Не знаю.
- Ты что, тоже не смотрел?
Максимилиан поднял глаза. Зал был пуст.
- Я же не йог! – Сергей вытер пот со лба, - Но если дойдет до Даянки… - и он закончил фразу выразительным жестом, означающим казнь через отрубление головы.
